Природа и причины российских кризисов - Владимир Тарасов

Его статьи я начал читать с 1995 года, пытаясь разобраться в том, что происходит в мировой экономике. В те годы Алан Гринспен считался экономистом №1 во всем мире. Правда, понять, о чем он пишет, было непросто, уж больно туманными иногда были комментарии финансового гуру. Сам про себя он, то ли в шутку, то ли всерьез сказал: «Если вам кажется, что я выразился ясно, значит, вы меня неправильно поняли».

Меня тогда поразил шарж на Алана Гринспена, размещенный, кажется, в The Wall Street Journal или в Financial Times, где-то в 1995 году (к сожалению, точно уже не помню). На нем был изображен глава ФРС, который клал на одну из чаш весов гирьки, тогда как на другой чаше лежали несколько бумажных долларовых купюр. Эти бумажки перевешивали целую груду гирек, поэтому у Алана Гринспена на этом рисунке было крайне удивленное лицо, как обычно бывает у человека, который не понимает, что происходит. Этот рисунок меня тогда немного удивил, так как представить, что финансовый гуру может чего-то не знать, мне тогда было трудно.

Некоторое время я считал, что Алан Гринспен специально говорит туманно, чтобы не давать возможность спекулянтам предвидеть действия ФРС. Но постепенно у меня начало формироваться убеждение в том, что он на самом деле не понимает, о чем говорит, но не хочет в этом признаваться. Более того, в 2002 году стало ясно, что он не только не понимает, но и не хочет понимать, что происходит в экономике.

Ясность внес доклад самого Алана Гринспена «Экономическая перспектива», прочитанный им 13 ноября 2002 года в Объединенном экономическом комитете Конгресса США. В этом докладе он много рассуждал о состоянии и перспективах экономики США, но в заключении отметил следующее: «Однако история предоставляет несколько предостерегающих сигналов, касающихся времени, в течение которого рост производительности труда оставался высоким. Подъем производительности годами оставался довольно быстрым после инноваций, которые были следствием всплеска в изобретательстве век назад. Однако в других эпизодах период повышенного роста производительности был короче. К сожалению, примеров слишком мало для обобщения. Следовательно, у политиков нет альтернативы продолжению внимательного наблюдения за эволюцией производительности в течение текущего периода значительных инноваций».

Последнее утверждение меня удивило, так как альтернатива-то была, ведь кроме наблюдения и обобщения существует множество методов научного исследования, и если примеров слишком мало для обобщения, можно их проанализировать и найти причины изменений производительности. Это азбука научных исследований, которую, как оказалось, Алан Гринспен не знает.

Для прояснения ситуации можно привести следующую аналогию. Представьте, что вы приехали в автосервис, чтобы поменять колесо на своей машине, мастер подходит к нему с отверткой, долго в нем ковыряется, а потом говорит, что с ремонтом ничего не выйдет, потому что отверткой колесо не откручивается. Подобным образом поступил Алан Гринспен. Ему ничто не мешало разобраться в ситуации, используя не обобщение, а другие методы научных исследований, или, по крайней мере, попробовать это сделать. Он мог, в частности, нанять группу экономистов за счет ФРС, да и личное состояние у него на тот момент составляло несколько миллионов долларов, мог бы найти деньги на оплату работы экономистов, раз уж сам не может разобраться.

Но ничего подобного Алан Гринспен не сделал, а так как человек он был не глупый, более того, наверняка знал о существовании уже упоминавшегося мною классического труда Джеймса Стюарта Милля о научных методах, это означало одно: осознанно или неосознанно он не хотел разбираться в том, что происходит с производительностью труда. Все просто: кто хочет решить задачу, тот действует, а кто не хочет ее решить, говорит о проблемах.

Примерно такая же ситуация повторилась в 2008 году, когда Алан Гринспен, который к тому времени уже оставил пост главы ФРС, опять говорил о сложностях с пониманием экономических процессов. 23 октября 2008 года он предстал перед комиссией Палаты представителей Конгресса США по контролю и правительственной реформе, которая хотела узнать его мнение о причинах кризиса.

На заседании комиссии член демократической партии Генри Ваксман отметил, что Гринспен отвергал попытки ввести регулирование сложных финансовых продуктов и считал, что государственное регулирование это плохо, после чего спросил экс главу ФРС, не обнаружил ли тот, что его картина мира, его идеология является неправильной и не работает.

На этот вопрос Алан Гринспен ответил, как обычно, туманно. Вначале он сказал «это совершено точно». А потом добавил – нет, это совершенно точно причина, по которой он был шокирован, потому что на протяжении 40 или более лет имел дело с событиями, когда она работала исключительно хорошо (Henry Waxman: In other words, you found that your view of the world, your ideology, was not right, it was not working? Alan Greenspan: That is – precisely. No, that’s precisely the reason I was shocked, because I had been going for 40 years or more with very considerable evidence that it was working exceptionally well).

При этом Алан Гринспен согласился с тем, что у него есть идеология. А то, что, будучи главой ФРС, он не смог предсказать кризис, Алан Гринпен объяснил тем, что мы имеем дело с экстраординарно сложной глобальной экономикой, которая очень сложна для предсказаний.

В связи с этим американский журналист Джон Кэссиди вспомнил немного истории. Он сказал, что во время спекулятивного пузыря в 90-х годах прошлого века Алан Гринспен говорил, что эта проблема слишком сложная, и что никто не может понять, что происходит. Теперь же, отметил журналист, мы имеем второй пузырь, и снова Алан Гринспен говорит, что это слишком сложно, и никто не может понять, что происходит. В связи с этим Джон Кэсседи выразил свое удивление: ведь о сложности проблемы говорит человек, который много лет был высшим финансовым управляющим в стране. Алан Гриснпен – глава центрального банка страны, но не может ничего сделать с главными проблемами в экономике, поразился журналист.

Я разделяю его удивление, но могу предложить возможное объяснение такому неведению. Дело не в сложности проблем, скорее всего, Алан Гринспен, осознанно или неосознанно, в принципе не хотел разбираться в проблеме пузырей. Возможно, Алан Гринспен не согласится с таким утверждением, однако о людях надо судить не по их словам и что они о себе думают сами, а по тому, что они делают.

Действительно, если бы Алан Гринспен хотел понять, что происходит, он бы обратился к специалистам или общественности. Вот Билл Гейтс, действительно, хотел стать богатым человеком, поэтому, когда он понял, что его программами пользуются бесплатно, написал письмо к пользователям с призывом платить. А потом, возможно, поспособствовал и законодательному распространению авторского права на программы.

Алан Гринспен написал письмо каким-либо любителям финансов, когда понял, что не понимает, что происходит на рынке? – Нет. В 2002 году он сообщил, что нам не остается ничего иного как ждать и смотреть, что произойдет. И в октябре 2008 года он также говорил о сложности проблемы, но не сказал, что же он делал, чтобы эту проблему решить. Потому что ничего не делал. А ведь если человек чего-то хочет, он предпринимает необходимые действия, чтобы этого добиться, а когда действий нет, это и указывает на отсутствие желания. Даже если сам человек полагает или заявляет, что такое желание у него есть.

Такая установка главы ФРС была связана, по-видимому, с тем, что Алан Гринспен был сторонником теории нерегулируемого капитализма (неолиберальной идеологии). Поэтому он не считал нужным не то что контролировать, но даже и просто получать информацию о процессах, происходящих в сфере финансов, надеясь на то, что бизнесмены сами разберутся, что и как им делать.

Во многом благодаря его усилиям в декабре 2000 года в США был принят закон о Модернизации срочных товарных сделок (Commodity Futures Modernization Act), благодаря которому на рынке производных финансовых инструментов (деривативов), регулируемом законом о товарных биржах 1936 года, были сняты некоторые запреты. Начал бурно развиваться неконтролируемый государством внебиржевой рынок производных инструментов. Даже знать, что там творится, Алан Гринспен не хотел. Это и есть, как я думаю, его основная ошибка, которая через 8 лет и привела к самому сильному финансовому кризису в США после Великой Депрессии.

В 2003 году в работе рынка производных финансовых инструментов попытался разобраться известный инвестор и второй на тот момент по величине богатства человек на планете – Уоррен Баффет. В марте 2003 года в своем ежегодном послании к акционерам возглавляемой им инвестиционной компании Berkshire Hathaway он сообщил результат своей попытки: «Когда мы с Чарли закончили читать детальные описания активности ведущих банков на рынке деривативов, то единственное, что поняли, это то, что мы не понимаем, какой риск они на себя берут» (Чарли Мангер – один из партнеров Уоррена Баффета).